Аландские острова

Тюрьма по-домашнему

Д. Нестерова, просто так

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ

Жизнь на небольших островах сильно отличается от материковой. Это как набившее оскомину сравнение темпов столицы и провинции, только еще более утрированное. Так, например, музеи и рестораны, которые, казалось бы, по своему определению должны работать в субботу и воскресенье, могут оказаться закрытыми: выходные же. И все в таких местах очень маленькое: города, их население и инфраструктура в целом.

Аландские острова — это архипелаг в Балтийском море. С XII по XIX века эти земли принадлежали Швеции. В 1809 году по итогам русско–шведской войны Аланды отошли Российской Империи, и 1861 году Александр II построил Мариехамн, поныне условную  столицу, назвав ее в честь своей жены Марии Александровны. После Первой Мировой войны за острова боролись шведы и финны. Последние победили, и в 1921 году Лига Наций признала Аланды автономией.

Сейчас здесь проживает около 30 тысяч человек, причем около трети в Мариехамне, общая площадь составляет 1553 квадратных километра, и все это делится на 16 коммун.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Итак, в погожий воскресный день мы с мужем нашли чуть ли не единственный работающий музей в коммуне Сунд, находящейся на 14 месте по численности населения (меньше 1100 человек), и отправились туда.

Тюрьма Вита Бьорн, расположенная рядом со средневековым замком Кастельхольм, вместе с ним составляет единый музейный комплекс. Как довольно часто  бывало в истории, пришедшую в упадок и потерявшую стратегическое значение крепость (которую к XVIII веку использовали в основном как тюрьму) частично разобрали на стройматериалы для тюрьмы новой, собственно, Вита Бьорн.

Открытая в 1784 году, она представляет собой довольно длинный белый двухэтажный дом, разделенный пополам. В одной половине в четырех камерах содержались заключенные, а в другой — жил тюремщик с семьей. Рядом примостился небольшой деревянный домик–сарайчик, и все это обнесено невысоким забором–штакетником, скорее всего, уже современным.

ТЮРЕМНЫЙ «БЛОК»

На крыльце нас, единственных посетителей, встречает смотритель музея. Немного нервничая, очень старясь говорить по–русски правильно и при этом быть не слишком назойливым, он рассказывает о своей вотчине. В четырех камерах представлены интерьеры 1800–х, 1850–х, 1900–х и 1950–х годов, правда, это реплика. Зато поделки заключенных, например, шахматы, в витрине настоящие.

Все комнаты (если бы не двойные двери — решетчатая и толстая с маленьким окошком — заподозрить в этих помещениях камеры для заключенных было бы довольно сложно)  небольшие, но светлые за счет окон и выбеленных стен. Кровати, стулья, столы с металлической посудой, условная одежда и кандалы на полу — нехитро, но и не жестоко. Забавно, но в XIX веке кровати ставили двуспальные, а накрывались арестанты шкурами. В первой половине ХХ века их сменили двухярусные конструкции, а к 1950–м появились железные кровати, хочется сказать «советские».

Если в первом столетии существования тюрьмы в камерах могло располагаться до 6 человек, то в 1900–х селили уже по 4, а в 50–х вообще по 2 человека.

Все камеры выходят в небольшую пустую (сейчас) комнату, в современных тюрьмах это, наверное, общий холл. Единственное сооружение здесь — столб с прикрепленными к нему кандалами. Над ним назидательно висит фотография с особо провинившимся, опробовавшем на себе данную конструкцию.

БЫТ ТЮРЕМЩИКА

Переходим во вторую половину дома. Две светлые комнаты: деревянная мебель, кружевные салфетки, фарфоровые сервизы, игрушки — обычный интерьер начала ХХ века, условно напоминающий дом–музей Марка Шагала в Витебске. И представляете, вот тут, на этом самом месте, дети тюремщика играли с плюшевым мишкой, жена занималась рукоделием и заваривала чай, а через стенку в камерах сидели заключенные, бандиты. И так продолжалось, вдумайтесь!, до 1980–х. Только в 1985 году в этом доме был открыт музей.

Немножко шокированные, мы вышли во двор. Поджидавший нас смотритель хотел закончить экскурсию. Небольшой деревянный домик во дворе оказался прачечной, где заключенные в установленные дни сами себя обстирывали и мылись, конечно. А в другие дни это делали домочадцы.

Сейчас на Аланских островах тюрьмы нет: преступников отправляют в Турку,  Хямеенлинну или Хельсинки.